СОЛОМОН ГРАНДИ
а ещё Саймон, изредка — Тоби, и мистер Мун по вечерам четверга для заказа пиццы
Всеотец-просветитель террористической колдо-группировки под кодовым названием STATION47 и бессменный анархо-диджей одноимённого интернет-радио (разумеется, нелегального)

Дэн Стивенс / Dan Stevens

БИОГРАФИЯ
Детство на улицах спальных районов Кардиффа, мать-алкоголичка, отец — видимо, кто-то из завсегдатаев паба, где его матушка работала то ли официанткой, то ли кем ещё.
В один прекрасный день приходят незнакомые люди в строгих костюмах и объявляют, что, дескать, будешь теперь жить в солнечных Штатах с братом твоей пропащей матери. Официально процедура именовалась лишением родительских прав, неофициально — долгим путешествием без возможности встретиться хотя бы на Рождество. Соломон каждый месяц писал письма в Кардифф, но ответов, почему-то, не получал.
Когда тебе одиннадцать, тебе на удивление легко приспосабливаться к смене окружения. Никакого клея, воровства из трёхзвёздочных отелей и прочих радостей уличной школы жизни. Теперь школа — трёхэтажное здание на отшибе Нью-Йорка, неприглядный класс для отстающих детей, и, разумеется, дети. Тупые, скучные, бесконечно раздражающие почти-подростки. Кроме одной. Её зовут Джордж и она нравится Соломону. Умом, причёской и любовью к пернатым. Он обещает ей, что станет президентом, она — что обгонит его в предвыборной гонке или, того проще — застрелит. Или натравит собак. Они соревнуются, кто будет лучше учиться, кому первому посчастливиться сбежать из места, где на окнах — решётки, а у преподавателей взгляд прислужников Сатаны.
Побег случается через полтора года, в обычный класс обычной школы обычного района обычного Нью-Йорка. Здесь нет решёток, зато есть шкафчики, команда поддержки, клуб дебатов, большие надежды родителей и прочее, что вынуждает скрести стены в отчаянии от того, что жизнь может быть настолько скучной.
Следующие пять месяцев Джордж и Соломон с упорством, которому мог позавидовать Индиана Джонс, ищут приключений на свою задницу. Находят. Находят так, что приключения сами начинают их бояться.
В их маленькой компании, собирающейся в подсобке одного закрытого бара, нет идиотов, лгунов, трусов или лентяев. Они скрепляют свою дружбу по-детски наивной клятвой на крови и принимаются творить магию. За шесть лет их кружок сокращается с двенадцати до трёх человек. Трое умирают, двоих магия делает инвалидами, у крошки Смиттерс обгорает половина лица и теперь она ненавидит себя — не покидает собственной спальни, китаянку Чжой увозят на родину, а на следующий день у Джека-младшего случается срыв, он вопит, что видит чёрных чудовищ, лезущих из стен, и родители запирают его в частной психиатрической клинике, Джек-старший убивает Луизу и самовольно сдаётся в руки закону, Брендон по сей день остаётся пропавшим без вести. Et cetera, et cetera.
Да кто мы такие, думает Соломон, держа в руке очередную книгу, испещрённую формулами, словами, песнями, стихами и длинными, занудными, но нужными объяснениями, что нас не постигла их участь. Мы сравнительно в своём уме, и ты, и я? Правда?
К семнадцати годам он знает семь языков (Джордж — восемнадцать, а мистер Ди, кажется, и вовсе ходячий переводчик), щёлкает задачи по математическому анализу, как орешки (Джордж — лингвист, мистер Ди — физик), и последние годы его школьной жизни — храм знаний, где носят чёрные пиджаки с золотыми вышитыми эмблемами, зелёные галстуки и портфель каждого из зазнаек стоит целое состояние (Соломон крадёт сумку из Louis Vuitton на глазах у десятков покупателей — и никому нет до этого дела). Джордж школу бросает. Мистер Ди уже закончил университет.
И он с горем по полам прощается с портфелями и пиджаками. Поступает в Фордхем. Философия, значит. Даже в сообщество принимают. Соломон — мальчик серьёзный, приятный, умница, что на втором курсе забивает себе мозги христианством, смешивая в опасных пропорциях с ранним иудаизмом, откуда тянет древними языческими верованиями, где кровь, где злое колдовство, где сила и жестокость, где Иисусу, как бы, и места нет. Но Иисус, что ли, зря умирал?
Джордж караулит его у кампуса, Джордж говорит, что мистер Ди задумал жениться, Джордж намекает, что пора бы уже что-нибудь ну.
Как там Штирнер говорил?

Я не требую прав, а потому могу и не признавать прав. То, что я могу взять силой, тем я и завладеваю, а чего взять силой не могу, на то и права не имею, и я не горжусь и не утешаю себя речными и незыблемыми правами.

Рождество, неоновые Иисусы, аниматронные Санта-Клаусы под гигантскими ёлками в торговых центрах. Рождество-2014.

Don't stop me now ('cause I'm having a good time - yeah yeah)
Don't stop me now (yes I'm havin' a good time)
I don't want to stop at all
La da da da daah
Da da da haa

Ибо ты забыл Бога спасения твоего, и не воспоминал о скале прибежища твоего; оттого развел увеселительные сады и насадил черенки от чужой лозы.

Чёрный фургон въезжает прямо внутрь Manhattan Mall, проламывая хрупкие стеклянные двери. Они держат здание в заложниках трое суток. Их требования?

Никаких. Их магии хватит на то, чтобы создать видимость того, что они в десять, нет, сто раз сильнее всей королевской конницы.

Они едят бесплатное мороженое и треплются с переговорщиками о влиянии Канта на лирику Кэнье Уэста. И ведут прямую трансляцию своего радио, которое становится бешено популярным уже в первые сутки атаки.

ЭЙ, ТЫ, ИЗ ПЛОТИ И КРОВИ? В ЭФИРЕ STATION47, И У ТЕБЯ ОСТАЛОСЬ НЕ ТАК УЖ И МНОГО ВРЕМЕНИ, СЛЫШИШЬ?

ЛИЧНОСТЬ
Он не в себе. Но это меньшая из проблем.
Да, его голова хранит много разной занимательной ерунды — от третьего заклятья Гейриха (обычно применяется, чтобы корочка тостов получалась хрустящей) до третьего закона Ньютона, от имени его первой подружки в средней школе (Холли, Холли Джефферсон), до расписания поездов Нью-Йорк – Орегон (в пути два дня и тринадцать часов).
Возлюби ближнего своего, как самого себя, и Соломон любит, и любит теми самыми изощрёнными способами, которыми готов признаться в любви самому себе. Я несу вам свободу, избавление и очищение. Я несу вам свет и снимаю с вас оковы государственности. А ещё я крутой волшебник и хорош собой, а ещё я разъезжаю в фургоне с лучшими людьми этого мира, и вы никогда (слышите? Никогда? Не в этой истории) меня не поймаете. Обозлённые друг на друга идиоты.
Он часто злится (ибо гнев праведный), не менее часто приходит в праведное восхищение хитросплетениями этого мира, миров, вселенных, много думает, ведёт перепалки с самим собой (никаких вторых и третьих личностей), он не совсем понимает, умеет ли функционировать вне своей группировки. Иногда ему кажется, что эти трое — единый организм, одно сознание, иногда они могут понимать друг друга без слов.
Тем не менее — изредка сбегает. Ему нужно одиночество, ему необходимо видеть и ощущать присутствие других людей. Его — вне фургона, вне чужих лиц, вне замазанных магией фото, его никто не принимает за террориста, но он очень быстро создаёт впечатление того, от кого стоит держаться подальше (но так интересно держаться поближе).
Он не верит в равенство (колдовство разделило людей на «до» и «после»), его мировоззрение тяжело разложить на логические плоскости, ибо оно — вещь в себе, и даже сам Соломон не осознал самого себя в полной мере. Смотреть в себя — страшно. Смотреть на мир — ещё страшнее.
Страдает аллергией на арахис.
Шутки шутит, чаще — для самого себя.
Лингвистически ходит по тонкой грани между снобом и парнем из плохих районов.
Предпочитает колдовать руками и словами. Все эти пентаграммы, чёрточки, мёртвых кур (не говорить при Джордже) — другим.
При случае не прочь сходить в кино.
И вообще — не такой сложный парень, как может показаться. Вы посложнее будете.

ОБ ИГРОКЕ
Цели игры: собрать команду и перевернуть всё с ног на голову.
Связь с игроком: через личку.